Оспаривание сделок должника: правоприменительный аспект
В статье рассматриваются вопросы оспаривания сделок должника в процедуре банкротства при установлении признаков злоупотребления правом. Анализируется сложившаяся правоприменительная практика, в том числе при конкуренции норм специального законодательства о несостоятельности.
Ключевые слова: несостоятельность (банкротство), аффилированность, злоупотребление правом.
Одной из основных целей законодательства о банкротстве является защита нарушенных прав и законных интересов кредиторов [1]. Но зачастую в результате недобросовестных действий должника и участвующих в сделках сторон шансы добросовестных кредиторов получить справедливое удовлетворение своих требований значительно снижаются. Одним из вариантов такого исхода событий является ошибочная оценка должником своего финансового положения как удовлетворительного или изменение рыночных условий настолько, не преодолев которые должник приобрел признаки неплатежеспособности. Но встречаются и случаи, когда должник, оценив свое финансовое состояние как неблагополучное, не только не предпринимает попытки ее изменить, а наоборот, ухудшает ее посредством заключения ряда сделок, направленных на вывод имеющихся активов из будущей конкурсной массы или с целью такое имущество сокрыть.
Одним из наиболее эффективных правовых инструментов в борьбе с таким недобросовестным поведением должника является оспаривание совершенных им сделок по основаниям законодательства, регулирующего банкротство. К таким основаниям законодатель относит сделки с неравноценным встречным исполнением, сделки, совершенные в целях причинения вреда правам кредиторов и сделки, оказывающие предпочтение одному из кредиторов перед другими (статьи 61.2 61.3 Закона о несостоятельности). Практика в таких случаях далеко не единообразна, но за последнее время можно отметить тенденцию большего учета мнения кредиторов, оспаривающих такие сделки, отказ судов от формального подхода к оценке условий их заключения.
Но даже при этом, не всегда требования специальных норм законодательства о банкротстве применимы ко всем сделкам должника по причине узкой специфики критериев статьи 61.2, 61.3, не доказав которые кредитор рискует не получить удовлетворения своих требований. Поэтому в подобных случаях квалификация сделки на основании статьи 10 Гражданского кодекса РФ [2] используется как своеобразный резервный механизм защиты от недобросовестных действий должника.
Таким образом, оспаривание сделок должника на основании статьи 10 ГК РФ возможно: 1) в случаях прямо предусмотренных законом (например, в силу п.13 федерального закона от 29.06.2015 № 154-ФЗ сделки граждан, совершенные до 1 октября 2015 года с целью причинить вред кредиторам, могут быть признаны недействительными на основании статьи 10 ГК РФ) [3]; 2) в случае выявленных в оспариваемых сделках пороков, выходящих за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок. В условиях же конкуренции норм статьи 61.2, 61.3 закона о несостоятельности и статьи 10 ГК РФ предпочтение следует отдавать нормам специального законодательства.
По общему правилу злоупотребление правами в любых формах не допускается под страхом отказа в защите таких прав.
Однако, несмотря на многочисленные исследования на предмет содержания, форм злоупотребления правом, последствий злоупотребления правом для третьих лиц, правоприменительная практика значительное время обходила эту норму стороной, не говоря уже о применении ее как самостоятельного основания для признания сделки недействительной. Учитывая действующую презумпцию добросовестности участников правоотношений, обратное доказать было практически сложно, что зачастую ставило недобросовестную сторону в преимущественное процессуальное положение перед кредиторами, чьи права таким поведением нарушены, поэтому законодательно положения статьи 10 ГК РФ носили декларативный характер.
В настоящее же время применение статьи 10 ГК РФ стало гораздо шире по причине увеличения количества банкротных производств в судах. Определенным толчком в этом направлении послужило и становление правоприменительной практики. Например, с принятием Информационного письма Президиумом Высшего Арбитражного суда Российской Федерации №127, были определены правовые позиции, оказавшие значительное влияние на всю последующую практику [4].
В частности, одним из нововведений была предусмотренная для судов возможность квалификации действий лица как злоупотребление правом независимо от того, ссылалась ли другая сторона спора на злоупотребление правом противной стороной. Суд вправе по своей инициативе отказать в защите права злоупотребляющему лицу. Не менее важным является и право суда не принимать доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям законодательства. Данные положения, по существу восполнив неопределенность законодательного регулирования, позволили рассматривать злоупотребление правом как самостоятельное основание для защиты интересов кредиторов.
Определенным толчком послужило принятое Верховным судом РФ постановление Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [5], в котором определено, что оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.
Вся последующая практика, сформировавшая большое количество примеров, где имело место злоупотребления правом, позволила определить критерии злоупотребления.
В частности, среди основных критериев следует отметить критерий незаконности, по которому поведением, свидетельствующим о злоупотреблении правом будет осуществление принадлежащего лицу права с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред или создающее для этого условия.
Также, исходя из правоприменительной практики, по смыслу ст. 10 ГК РФ злоупотребление правом, т.е. осуществление субъективного права в противоречии с его назначением, имеет место в случае, когда субъект поступает вопреки норме, предоставляющей ему соответствующее право, не соотносит поведение с интересами общества и государства, не исполняет корреспондирующую данному праву юридическую обязанность.
При этом частыми формами злоупотребления правом является намеренный вывод должником своего ликвидного актива таким образом, чтобы впоследствии можно было его сокрыть или обеспечить сохранность от претензий кредиторов.
Как правило, примером недобросовестного поведения, если речь идет о гражданине - должнике, может быть вывод имущества, посредством институтов семейного права и участия заинтересованных лиц (например, супругов, родственников, сестер, братьев), а в
случаях с юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем - путем заключения заемных обязательств с аффилированными лицами или конечными бенефициарами. Заключение договоров с такими лицами на условиях явно преимущественных и в период наличия неисполненных финансовых обязательств перед третьими лицами в отсутствие иного имущества или заключение договоров формально соответствующих требованиям закона, но встречное исполнение по которым ничем не подкреплено (например, кроме расписок, договоров о зачете встречных требований и др.), может расцениваться как злоупотребление правом.
Обобщая результат правоприменительной практики и отвечая на вопрос, в каких же целях должник может считаться злоупотребившим своими правами, выделяем три его основные формы, которые могут существовать как самостоятельно, так и пересекаться по последствиям, которые стороны преследовали при заключении сделки.
Первая форма самая распространенная и связана с совершением сделок должником по отчуждению принадлежащего ему имущества с целью избежать обеспечительных мер и обращения взыскания и последующей реализации имущества в процедуре банкротства.
К примеру, по одному из дел в рамках банкротства гражданина финансовым управляющим было заявлено о признании недействительными четырех сделок должника по отчуждению ликвидного имущества в пользу своей супруги по безвозмездным сделкам дарения и раздела имущества в период имеющегося неисполненного обязательства перед кредитором по договору займа и признаков неплатежеспособности должника, появившихся вследствие заключения оспариваемых сделок. При этом, одним из обоснований финансового управляющего являлось в том числе и тот факт, что при отчуждении этого же имущества, но возмездно, полученного денежного эквивалента было бы достаточно для погашения возникших обязательств, в то время как безвозмездная утрата прав стала к тому препятствием. Признавая договоры дарения недействительными сделками, суды исходили из того, что сделки совершены заинтересованными лицами со злоупотреблением правом при наличии у должника признаков неплатежеспособности с целью причинения вреда кредиторам должника и уменьшение конкурсной массы. (Определение Верховного Суда РФ от 15.06.2018 № 306-ЭС18-7060 по делу № А55-15501/2016).
Надо сказать, что отчуждение имущества может быть как фактическим так и не сопровождаться реальным выбытием имущества из обладания должника. Должник может реально сохранять возможность распоряжения имуществом, юридически не являясь его собственником, в том числе через третьих лиц.
Второй формой злоупотребления правом следует выделить совершение должником сделок, направленных на искусственное увеличение кредиторской задолженности с целью закрепления преимущественного положения одного кредитора перед остальными кредиторами, включенными в реестр и с целью повлиять на процедуру банкротства.
Так, действия третьего лица по перечислению кредитору суммы, составляющей основной долг организации - должника, суд посчитал фактически направленными на принудительный выкуп отдельных прав к должнику в целях получения контроля над ходом процедуры банкротства, либо дополнительных голосов на собрании кредиторов, без несения дополнительных издержек на приобретение требований по финансовым санкциям. По сути, третье лицо использовало институт, закрепленный статьей 313 ГК РФ, не в соответствии с его назначением, поскольку основной кредитор в результате таких действий, будучи против своей воли лишено прав требования к должнику, утратило возможность влиять на ход процедуры несостоятельности, что свидетельствует о злоупотреблении правом со стороны третьего лица (Определение Верховного Суда РФ от 16.06.2016 № 302-ЭС16-2049 по делу №А33-20480/2014).
Другим примером является вынесенное решение суда по сделке, в которой имелись признаки заинтересованности. В частности, судом определено следующее: если заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость
использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования. Поэтому в условиях аффилированности займодавца, заемщика и поручителя между собою, на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (Определение Верховного Суда РФ от 28.05.2018 № 301-ЭС17-22652(1) по делу № А43- 10686/2016).
Увеличение кредиторской задолженности не только позволяет контролировать ход дальнейшей процедуры банкротства, но и влиять на нее. Например, недобросовестные кредиторы, воспользовавшись преимущественным количеством голосов применяют процедуру мирового соглашения с целью снизить размер ответственности должника, ускорить завершение процедуры банкротства и исключить возможность привлечения к ответственности контролирующего должника лиц, что ущемляет интересы миноритарных кредиторов.
Третьей формой следует рассматривать сделки, направленные на оказание предпочтения одному из кредиторов (дружественных должнику) с целью сохранить и в дальнейшем вернуть собственные активы.
Так, заключение договора об ипотеке в период существенного ухудшения финансовоэкономических показателей, характеризующих деятельность должника -залогодателя, судом было расценено как злоупотребление правом, поскольку в залог было передано практически все имущество должника, деятельность которого была фактически прекращена. Ипотекой обеспечивалось исполнение обязательств не самого залогодателя, а третьего лица. При этом заключение спорной сделки не обусловлено получением залогодателем разумной экономической выгоды, привело к причинению вреда иным кредиторам общества, уменьшению конкурсной массы. Сам спорный договор залога недвижимости заключен спустя 8 месяцев после заключения основного кредитного договора и в преддверии банкротства залогодателя (определение ВАС РФ от 11.05.2012 № ВАС-5373/12 по делу № А36-1986/2010).
Исходя из вышесказанного, прямо очевидна возможность и одновременно сложность использования механизма защиты по статье 10 ГК РФ, так как недобросовестность поведения должника оценивается через критерии цели совершения сделки (насколько она отлична от цели, обычно преследуемой при совершении такого рода сделок), превышения пределов осуществления дозволенного поведения, негативных последствий для кредиторов в результате такого поведения, наличия или отсутствия у сторон по сделке иных обязательств, исполнению которых совершение сделки создает или создаст в будущем препятствия.
Несмотря на столь широкое применение статьи 10 ГК РФ, большинство положительных судебных решений отмечено лишь в рамках дел о банкротстве, где учитывается признак неплатежеспособности в период совершения сделок и размер существующей на момент совершения сделки дебиторской задолженности, хотя и здесь конкретный исход отдельно взятого спора не может быть спрогнозирован по причине зависимости результата оспаривания сделки должника от силы юридической позиции участников такого спора.
Ситуацию несколько изменило принятое постановление Президиума ВАС РФ от 18.10.2012 № 7204/12, где судом был сформулирован принцип недостаточности формального исполнения сделки для признания ее реальной. В частности, суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений. Целью такой проверки является установление обоснованности долга, возникшего из договора, и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и
законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).
Для признания сделки недействительной по мотиву злоупотребления правом недостаточно злоупотребления одной стороны, надо также доказать и факт соучастия или осведомленности о злоупотреблении другой стороны сделки. Осведомленность может быть реальной - то есть когда контрагент точно знал о злоупотреблении; либо презюмируемой - контрагент должен был знать о злоупотреблении действуя добросовестно и разумно (например, будучи заинтересованным лицом). И если первое доказуемо, то волю второй стороны - возможно оценивать через признак заинтересованности или аффилированности с должником.
Список литературы:
1. О несостоятельности (банкротстве) [Электронный ресурс]: Федеральный закон РФ от 26.10.2002 № 127-ФЗ// КонсультантПлюс: справ. правовая система. - Электрон. дан. - URL: http://www.consultant.ru.
2. Гражданский кодекс РФ (часть первая) [Электронный ресурс]: Федеральный закон РФ от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 23.05.2018)//КонсультантПлюс: справ. правовая система. - Электрон. дан. - URL: http://www.consultant.ru.
3. Об урегулировании особенностей несостоятельности (банкротства) на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федеральный закон РФ от 29.06.2015 № 154-ФЗ// КонсультантПлюс: справ. правовая система. - Электрон. дан. - URL: http://www.consultant.ru.
4. Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс]: Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 №127// КонсультантПлюс: справ. правовая система. - Электрон. дан. - URL: http://www.consultant.ru.
5. КонсультантПлюс: справ. правовая система. - Электрон. дан. - URL:
http://www.consultant.ru.